фантастическая повесть

Идея повести «Мост между прошлым и будущим» начала вариться у меня в сознании очень давно.

Когда мне было лет двенадцать или тринадцать, я увидел фильм «Гостья из будущего». Он настолько запал мне в душу, что мне захотелось написать продолжение. Вполне естественно, в то время я оказался неспособным на это, но идея осталась. И только сейчас, когда Кира Булычева уже нет в живых, я наконец решился.

Очень жаль, что автор приключений Алисы Селезневой никогда уже не прочитает эту книгу. Но, может быть, оно и к лучшему. Возможно, он пришел бы в ярость и крыл меня отборнейшим матом – хотя бы за то, что я испортил его героиню.

Уверяю, у меня и в мыслях не было ее «портить». Во-первых, с возрастом люди меняются – причем далеко не всегда в лучшую сторону. Так было в конце двадцатого века… и я уверен, что и в конце двадцать первого будет то же самое. Во-вторых, когда появляется любовь, можно тушить свет. В таком состоянии даже самая холодная и рассудительная девушка потеряет голову. Тем более, такая авантюрная натура, как Алиса. Влюбленная девушка способна буквально на все. Так что я надеюсь, что писатель простил бы меня.

Надеюсь, что и музыкант Сергей Чиграков по прозвищу Чиж не будет на меня в обиде за то, что я ввел его в число персонажей романа и использовал его песни. Может быть, так я создам ему дополнительную рекламу.

Кроме того, я взял на себя смелость изменить еще некоторые моменты из книг Булычева.

Во-первых, ни в одной его книге нет имени и отчества профессора Селезнева. Лишь в «Ржавом фельдмаршале» мельком упоминается, что профессора зовут Игорем. Я взял первое пришедшее на ум отчество – Борисович.

Второе изменение касается терминологии. Почему-то мне показалось, что «Камера темпоральной переброски» и «Институт Хроноразведки» звучат солиднее, чем изначальные «Машина Времени» и «Институт Времени».

После некоторых (впрочем, не очень долгих) раздумий я включил в окончательный вариант повести два рассказа – «Автобус» и «Звери для зоопарка». В «Автобусе» (этот рассказ входит в цикл «Ужасы города Похмелецка») повествуется о дальнейшей судьбе Юры Легздина (хотя он и не главный герой рассказа), а в «Зверях…» – о дальнейшей судьбе профессора Селезнева.

Остается только добавить, что при создании повести я пользовался следующими источниками:

 

Книги:

 

• «Девочка, с которой ничего не случится»;
• «Заповедник сказок»;
• «Козлик Иван Иванович»;
• «Лиловый шар»;
• «Ржавый фельдмаршал»;
• «День рождения Алисы».

 

Фильмы:

 

• «Тайна Третьей планеты» («Союзмультфильм», 1981);
• «Гостья из будущего» (киностудия им. Горького, 1984).

 

Ну, вот и все. Не смею вас задерживать. Давайте прогуляемся в отдаленное будущее… и в не столь далекое прошлое.

Максим Говоров.

Да ты что! Как это ты умудрилась провести время? Запомни, дорогая: время не проведешь!

 

Льюис Кэрролл,

«Алиса в Стране Чудес».

1

Москва, 20 июня 1991 года

 

Николай Герасимов выбросил сигарету… и тут же закурил новую. В последнее время он курил слишком много, но не слишком расстраивался из-за этого. Сигарета всегда помогала ему сосредоточиться – особенно тогда, когда он писал.

Психологи говорят: «Если ты хочешь быть счастливым – будь им». Сегодня у Николая были все основания быть счастливым. Во-первых, его роман «Девушка из ниоткуда» получил вторую премию на конкурсе имени Хайнлайна. Во-вторых, в сентябре должен был выйти сборник его рассказов «Дверь в стене». И в-третьих, сегодня Николай сдал последний экзамен, и впереди у него было целое лето.

Можно будет написать еще несколько рассказов. Или новый роман… это, кстати, лучше. Голова будет забита выстраиванием сюжета, композиции, характеров персонажей… и некогда будет вспоминать о…

Нет, нет. Лучше об этом не думать. Николай поспешно переключил мысли на более насущные дела.

Все-таки не зря его считают счастливчиком. Ему всего девятнадцать, а он уже лауреат премии Хайнлайна. Конечно, вторая премия – не первая, но тоже кое-чего стоит. Во-первых, это репутация. К писателю, получившему какую-нибудь литературную премию, относятся куда серьезнее… даже если этому писателю всего девятнадцать. До этого большинство редакторов говорили: «Молодой человек, ну куда вы так торопитесь? Вот закончите свой литературный, тогда и приходите». А теперь? «А, премия Хайнлайна? Ну надо же – такой молодой, а уже лауреат!.. Ну, давайте ваши рассказы».

Но кто бы знал, чего стоят эти рассказы и романы самому Николаю! Мало кому известно, что он специально загружает свой мозг учебой и изнурительной работой, лишь бы не пустить к себе воспоминания. Интересно, долго ли он сможет продержаться в таком ритме? Все-таки человек – не машина…

– Мама, а с кем этот дядя разговаривает?

– Не знаю, Танечка. Идем скорее.

Николай вздрогнул и огляделся.

Молодая женщина подхватила дочку на руки и поспешила прочь, поминутно оглядываясь. В ее глазах был испуг, и Николай усмехнулся. Он и не заметил, что произнес последнюю фразу вслух.

Вообще-то такое с ним случалось не раз и не два. Он мог заговорить сам с собой где угодно – дома, на улице, в гостях… иногда прямо на лекциях. И все были убеждены, что у него, изящно выражаясь, поехала крыша. Даже лучшие друзья так думали. Ефим Королев, например, вчера сказал: «Тебе, Колька, лечиться надо, честное слово».

Однако сойти с ума – это была далеко не самая плохая перспектива. Николай вспоминал песню какой-то тяжелороковой группы: «Дай мне сойти с ума – ведь с безумца и спроса нет! Дай мне хоть раз сломать этот слишком нормальный свет!»

Нет, сойти с ума – это было бы не самое страшное. Николай даже обрадовался бы этому. Хуже…

– Хуже бывают только сны, – пробормотал он… и улыбнулся. «Во, псих, – подумал он. – Опять разговариваешь сам с собой».

Но он был прав. Сны – это действительно было хуже всего. Если днем Николай еще мог спрятаться от воспоминаний, то убежища от снов нельзя было найти. Может, в далеком будущем…

Хватит об этом, слышишь?!

Проходящий мимо милиционер наградил Николая подозрительным взглядом, и Николай поспешил прочь. Он шел, не разбирая дороги, не задумываясь, куда идет, и не замечая на пути ничего. Вроде бы он кого-то толкнул, потом несколько раз его самого толкнули. Один раз он услышал: «Куда прешь, козел?!»

А потом все звуки исчезли. Николай остановился, словно наткнувшись на стену.

– Так он все еще здесь? – спросил он в пустоту. – Все еще здесь?! Мать твою так!

Он оказался во дворе заброшенного дома – того самого, в который по глупости вошел семь лет назад.

Дом ничуть не изменился, разве что сильнее обветшал. Сохранилась даже восьмерка на двери – почти стершаяся, но все еще различимая.

Воспоминания снова нахлынули, как волна. Николай уже не пытался их остановить – бесполезно.

Тогда Николаю было двенадцать лет. Ему вспомнилось, как Ефим Королев предложил следить за женщиной, которая появляется из этого дома…

Вспомнилось, как сам Николай провел в этом доме несколько самых ужасных в его жизни часов, пока двое ублюдков вышибали из него все дерьмо…

Вспомнилось, как он очнулся и увидел над собой девочку с синими глазами – ту, с которой он потом списал свою «Девушку из ниоткуда»…

Вспомнилась дверь в стене подвала – эта дверь всплывала в его рассказах и романах снова и снова…

Внезапно Николай подумал: а что, если этот агрегат все еще там? Ну конечно, куда же ему деться. Стоит только спуститься в подвал – и увидишь на стене устрашающее изображение какого-то старика, а рядом – старую деревянную дверь. Откроешь ее – и панель, замаскированная под кирпичную стену, отодвинется в сторону. Оттуда хлынет яркий свет, и безжизненный металлический голос потребует: «Встаньте в круг. Возьмитесь за поручни. Закройте глаза. Дышите глубоко…»

Николая охватило искушение спуститься в подвал и посмотреть. Нет, он не войдет в эту дурацкую камеру. Он просто посмотрит, как там и что. Вчера он начал роман «Второе перемещение», и хочется, чтобы все в нем было как можно достовернее.

Николай взялся за ручку двери и потянул ее на себя.

Да, все как прежде. Те же обветшалые ступени, ведущие вниз…

Что-то с шумом обрушилось – вероятно, кусок штукатурки. Этот звук заставил Николая очнуться. Штукатурка, конечно, не опасна… но как быть, если рухнет бетонное перекрытие? И прямо ему на голову? Дом-то старый, как дерьмо мамонта, здесь все может случиться. И никому не придет в голову искать Николая в этой развалюхе. Абсолютно никому. А когда кто-нибудь – например, Ефим Королев – сообразит, будет уже поздно.

Николай повернулся, чтобы уйти. И услышал безжизненный металлический голос – то ли из подвала, то ли в своей голове: «Переброска завершена. Счастливого пути».

Нет, пора сваливать. Николай повернулся и пошел прочь. Сейчас он возьмет пузырь, пойдет к Ефиму и напьется до чертиков. Может, водка успокоит всех мертвецов, живущих в его сознании…

Кстати, насчет мертвецов – это мысль. Неплохая мысль, черт побери! В голове Николая начали складываться фразы первой главы нового романа: «Ожившие мертвецы – выдумка писателей. Если мертвецы и оживают, то лишь в нашем сознании. А человек, в чьем сознании они живут, сам рискует превратиться в мертвеца».

Николай остановился, чтобы закурить. И подумал, что к Ефиму идти не стоит. Зачем тратить вечер на пьянку, если можно заняться более практичными делами? Неделю назад Николай на одном дыхании написал пролог «Второго перемещения», но никак не мог сообразить, с чего начать первую главу. Похоже, поход к старому дому дал неплохой результат.

«Только бы не забыть, – думал он, чиркая зажигалкой и поднося ее к сигарете. – Если я это забуду – никогда себе не прощу».

За спиной простучали по асфальту женские «шпильки». Николай не обратил на это внимания. Некогда ему было заглядываться на девушек. Кстати, эти шаги за спиной тоже можно использовать…

– Молодой человек, – раздался за спиной женский голос, – вы не подскажете, где живет Николай Герасимов?

Николай медленно обернулся.

 

2

Санкт-Петербург, 14 мая 1998 года.

 

Двое сантехников спустились в подвал.

Один из них, невысокий худощавый парень лет двадцати, был бледен и стискивал зубы, боясь, что его стошнит – в подвале страшно воняло. Видимо, где-то прорвало канализационную трубу. Парню оставалось только радоваться, что он сегодня не обедал.

Его напарник, высокий мужчина объемом в три человека, работал уже двадцать пять лет. Вони он не замечал – ему доводилось нюхать и кое-что похуже. Был, например, случай, когда какой-то наркоман решил спустить в унитаз дохлую крысу, а она застряла в стоке…

– Что, Серега, погано тебе? – спросил он у молодого. – Ничего, еще привыкнешь.

Молодой сантехник только махнул рукой и сплюнул.

Было семь часов вечера, и сантехники предвкушали заслуженный отдых. Сейчас они исправят, что требуется, и разойдутся по домам. Старший сантехник думал о телевизоре и бутылке пива. Молодой – о горячем душе.

Внезапно они приросли к полу, не в силах сдвинуться с места. Молодой сантехник почувствовал, как по ногам потекло что-то горячее. От стены, исписанной матерными словами и непонятными названиями, отделились два монстра.

Чудовища носили одежду, как люди, и ходили на двух ногах, как люди. Но на этом их сходство с людьми заканчивалось.

Первый монстр был маленького роста и безобразно толстым. Шея совершенно терялась в складках жира. Голова ничем не отличалась от головы свиньи – с той лишь разницей, что у свиней не растут волосы. Руки заканчивались когтистыми лапами, и в правой лапе монстр сжимал странного вида пистолет.

Второй монстр был худым, как щепка, и все время ударялся о потолок тем местом, где должна быть голова. Вместо головы был уродливый нарост, по форме похожий на револьверную пулю. На этой «пуле» светились жутким зеленым огнем маленькие глаза. Под ними красовался непомерно большой рот, усеянный длинными и острыми, как иглы, зубами.

Из глаз монстров вырвались узкие лучи, пронзившие сантехников насквозь. Не вскрикнув, сантехники упали в лужу, натекшую из поврежденной канализационной трубы. И в ту же секунду морды чудовищ начали оплавляться, терять форму, как кипящий воск…

Через несколько минут двое мужчин в одежде сантехников вышли из подвала навстречу прекрасному майскому вечеру. В ничего не подозревающий мир.

Ничего не случилось.

 

3

Санкт-Петербург, 25 июня 2091 года.

 

Николай Герасимов и Алиса Селезнева стояли перед столом Полины Метелкиной, директрисы Института Хроноразведки.

Хроноразведчикам, находящимся на задании, позволялось брать в помощь кого-нибудь из аборигенов, и Алиса выбрала Николая. Однажды ей пришлось столкнуться с ним, и он был единственным жителем двадцатого века, который ей понравился. Нет… не единственным. Еще можно было столковаться с Юлей Грибковой. Хорошая девчонка, жаль только, что фамилия неприличная…

Между тем Полина говорила:

– Ну что, ребята? Вам ясно ваше задание?

– Так точно! – отозвался Николай, отдавая шутовскую честь.

– Коля, к пустой голове честь не прикладывается! – сурово сказала Полина и продолжала:

– Вы помните, где вы должны оказаться и с кем встретиться? Вот и прекрасно.

«Хорошо быть начальником, – подумала Алиса. – Все у них замечательно, прекрасно, превосходно…»

Алиса понимала, что судит несправедливо, но ничего не могла с собой поделать. Ну как это называется? Живет себе человек, не тужит, и вдруг – здравствуйте, пожалуйста! Опять в этом чертовом двадцатом веке приключилась та же история, что и семь лет назад! Да еще с теми же действующими лицами! А разбираться со всем этим досталось ей, Алисе! Неужели до сих пор не могут простить тот случай с миелофоном?

Однажды Алисе уже пришлось побывать в конце двадцатого века. Тогда она гонялась за космическими пиратами. А они, в свою очередь, гонялись за ней.

От посещения двадцатого века у Алисы остались самые неприятные воспоминания. Дикое время, дикие люди… «И зачем только я пошла в хроноразведку? – думала девушка. – Ведь всю жизнь мечтала быть космобиологом!»

Да, было дело. Мечтала. Но год назад удивила всех, включая и себя – бросила институт и подала заявление о приеме в хроноразведку. И судьба, видно, решила посмеяться над ней: первое же задание пришлось на конец двадцатого века, который Алиса люто ненавидела.

– Вот ваши новые документы, – сказала Метелкина, протягивая им потрепанные паспорта. Алиса раскрыла свой паспорт, прочла: «Селезнева Алиса Игоревна. Год рождения – 1979» – и подумала: а не послать ли все это к черту? Пусть лучше к бронтозаврам отправляют. Бронтозавры – это, по крайней мере, знакомо.

Между тем Метелкина взялась за Николая:

– Помнишь свою легенду?

– Помню, – ответил Николай.

– Повтори.

– Я петербуржец, хиппи, – заговорил Николай. – Ко мне приехала двоюродная сестра из Магадана. Города она не знает.

– Молодец, – кивнула Метелкина. – Вы свободны. Жилье и прочее уже приготовлено. Помните, ребята: от вас зависит судьба всей Земли.

Николай с Алисой вышли из кабинета и пошли по длинному коридору.

В конце пути их ожидала дверь со светящейся надписью:

 

!КАМЕРА ТЕМПОРАЛЬНОЙ ПЕРЕБРОСКИ!

!ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!

 

Они вошли в камеру, и послышался металлический голос:

– Встаньте в круг! Возьмитесь за поручни!

Николай с Алисой встали на середину красного круга. По бокам пульта управления выскочили металлические поручни.

– Вперед, в мое время! – улыбнулся Николай. Алиса мрачно подумала: «Да, в твое время. Там нет ни противораковых таблеток, ни вакцины от СПИДа, ни межзвездных полетов… короче, ничего хорошего».

Вслух же она произнесла:

– Поехали! – И нажала на красную кнопку с надписью «Пуск».

– Закройте глаза, – приказал металлический голос. – Дышите глубоко.

И сейчас же все вокруг потемнело. Алиса и Николай понеслись в прошлое.

 

4

Санкт-Петербург, 20 мая 1998 года.

 

По улице Космонавтов шли двое длинноволосых парней в джинсах, украшенных разрезами, заплатами и бахромой в самых неожиданных местах.

Они по очереди пили пиво из большой пластиковой бутылки, после каждого глотка затягиваясь сигаретой.

– Слышь, Алекс, – спросил один из них, шатен с глазами выцветшей военной формы, – чего там Макс туману напускал? Может, хоть ты просветишь?

Алекс, высокий блондин с бесцветными глазами и незапоминающимся лицом, вытер губы и ответил:

– Говорят, Чиж у него будет. Так что, Джордж, готовь блокнот для автографа.

– Ну да, – усмехнулся Джордж. – Будет Чиж с нами бухать, как же!

– А что такого? – пожал плечами Алекс. – Он же не ради нас туда пришел, а с Максом кирять. Они же, говорят, в корешах ходят.

Алекс передал пиво Джорджу.

Некоторое время они шли молча.

– Ты книгу-то дочитал? – спросил Джордж.

Недавно он дал Алексу роман Николая Герасимова «Девушка из ниоткуда».

– Дочитал, – ответил Алекс. – А у тебя еще что-нибудь Герасимова есть?

– Эти, как их… «Второе перемещение» и «Кровавые звезды». Еще «Темный подвал» есть. – Он помолчал и добавил: – Были еще рассказы, «Дверь в стене»…

– А где они сейчас?

– Да дал в свое время одному почитать, так он уже пять лет ее читает, – Джордж невесело усмехнулся. – Просадил, козел!

Они снова замолчали. Внезапно Алекс спросил:

– Джордж, тебе никогда не хотелось приключений?

– Смотря каких, – ответил Джордж, глотнув пива. – Если, допустим, с герлой покувыркаться, или курнуть – это пожалуйста, сколько угодно. А если, не дай бог, в ментовку попасть – на фига мне это надо!

– Да я не о том. Герлы, менты – это все наше, земное. А я имею в виду – попасть в параллельный мир, как у того же Герасимова.

– Иди ты! – отмахнулся Джордж. – Мне и в этом мире неплохо.

Они допили пиво и пошли дальше.

Роберт Хайнлайн – американский писатель-фантаст, автор романов «Имею скафандр – готов путешествовать», «Дверь в лето» и других. Роман «Чужак в чужой стране» стал культовой книгой уровня Библии для всех поколений хиппи.

Песня группы «Ария» – «Бесы». Стихи Маргариты Пушкиной.

Герла (сленг., от англ. girl) – девушка. В дальнейшем все сленговые слова будут приводиться без пометы «сленг».

 

1

 

Юра Легздин по прозвищу Джордж, и Саня Укупник по прозвищу Алекс вошли в насквозь провонявший подъезд. Как всегда, лифт не работал, поэтому им пришлось идти пешком. Они поднялись на шестой этаж, и Юра нажал на звонок.

Дверь открыл молодой человек лет двадцати трех. Его длинные русые волосы были подстрижены под каре. На нем была серая толстовка и узкие черные джинсы. Это был хозяин квартиры, Максим Пшеничный.

– Хай, пиплы! – приветствовал он гостей. У него был глуховатый и хрипловатый голос. – Заползайте.

– Хай, – ответили гости и вошли.

– Ну, проходите в комнату, – сказал Максим, – там сообразим чего-нибудь. Да, кстати, – он вдруг понизил голос и подмигнул. – Там у нас такая герлица сидит – закачаешься! На днях с Магадана приехала.

Саня улыбнулся и толкнул Юру:

– Джордж, фас! Герла на горизонте!

– А не пошел бы ты… куда подальше, – отмахнулся Юра и вошел в комнату.

В комнате сидели незнакомые парень и девушка.

В этом не было ничего странного. Первая волна движения хиппи давно прекратила свое существование, а новая только набирала силу. Поэтому хиппи всегда были рады, если в их компании появлялись новые люди. Довольно часто при встречи двух совершенно незнакомых «системных пиплов» возникал такой диалог:

– Хай, пипл!

– Хай.

– Заходи вечером по такому-то адресу.

– А я с другом.

– Ну, заходи с другом.

И вечером по указанному адресу заходили человек шесть или семь. Если не больше.

Юра оглядел новых гостей.

Им обоим было лет восемнадцать-девятнадцать. Парень был темно-русый, среднего роста, худой, но довольно крепкий. Юра скользнул по нему взглядом и посмотрел на девушку.

С виду это была обычная «системная герла». Но Юра никак не мог оторвать от нее взгляда.

У девушки были золотистые волосы. Ярко-синие, как море перед штормом, глаза смотрели из-под пушистых ресниц. Круглое лицо. Идеально гладкая, без единого изъяна, кожа. Округлый подбородок и пухлые губы, просто созданные для поцелуев. А за вопрос, какая у девушки фигура, Юра мог бы убить на месте.

Юре показалось, что его ударило током. Он сообразил, что краснеет, и удивился. Ему было уже двадцать два, но до сих пор ни одна девушка не вызывала у него подобных ощущений.

Ему казалось, что он тонет, исчезает, растворяется в глазах девушки. Исчезли все звуки, исчез окружающий мир, остановилось время. В мире не осталось ничего, кроме этих глаз…

 

2

 

Юра не знал, сколько прошло времени. Внезапно он почувствовал, что кто-то толкнул его в спину, и услышал голос Максима:

– Эй, Джордж! Проснись!

Саня подхватил:

– Не спи – замерзнешь! Зима приснится, ноги отморозишь…

Юра пришел в себя. Огляделся. Максим и Саня ехидно улыбались. Юра почувствовал, что у него горят уши. Он откашлялся и выдавил:

– Я извиняюсь, просто мне сегодня как-то не так. Меня Юра зовут, для своих – Джордж.

– Николай, – ответил новый парень, подавая руку. – Можно Викинг.

– Алиса, – представилась девушка и улыбнулась.

От этой улыбки Юру снова вогнало в краску. Чтобы скрыть смущение, он сделал неуклюжую попытку пошутить:

– Это какая такая Алиса? Которая лиса? Или которая из Страны Чудес?

– Вроде того, – усмехнулся Николай. – Она из Магадана. Колыма – страна чудес, слышал такой прикол?

– Слышал, – кивнул Юра. И подумал: «Что-то не похоже, что она с Магадана. Там климат поганый, солнца мало, и все герлы – бледные моли. А эта на моль что-то не тянет. Тем более, на бледную».

Из кухни послышался голос, хорошо знакомый Юре по магнитофонным записям:

– Макс, где у тебя стаканы?

– Сейчас, – отозвался Максим и вышел. Вскоре он вернулся, держа три бутылки портвейна. А за ним шел, держа в руках разнокалиберные стаканы, Сергей Чиграков, больше известный как Чиж.

Саня заметно оживился:

– Пиплы, кажется, у нас есть повод?

– Ты прав, – отозвался Максим, разливая портвейн по стаканам. – Ты прав, как…

Он оглянулся на Алису и, как испорченный магнитофон, зажевал конец фразы.

– За знакомство! – спас положение Юра, незаметно показав Максиму средний палец. – Поехали!

– Чин-чин! – отозвались остальные, поднимая стаканы.

Вскоре Чиж расчехлил гитару, настроил ее и запел:

 

Я так решил еще с утра:

Сегодня точно напьюсь!

Сегодня кончатся все деньги,

Сегодня – пиво и блюз!

О-о, я хучи-кучи,

О-о, я хучи-кучи-мэн!

Перекати мое поле, мама –

Я обессилил совсем.

 

Я позвоню по телефону –

Ты мне скажешь: «О’кей».

Я подсчитаю всю наличность,

Я займу у друзей –

О-о, я хучи-кучи,

О-о, я хучи-кучи-мэн!

Перекати мое тело, мама –

Я обезвожен совсем.

 

Юре всегда нравилась эта песня. Он ставил этот альбом, когда нужно было убраться в квартире, или когда у него было плохое настроение. А услышать эту песню живьем от самого Чижа, да еще и в неофициальной обстановке – об этом Юра даже мечтать не смел.

Но сейчас любимая песня его почему-то не радовала. Вместо забойного рок-н-ролла хотелось услышать какой-нибудь медленный блюз.

Чиж начал зажигательное соло. Алиса, не отрываясь, глядела на его пальцы. Ее глаза горели, и в этот миг Юра почти возненавидел Чижа.

А Чиж между тем добил соло и продолжил песню:

 

И наплевать, что я небрит,

И что в грязи мой левый шуз!

Сегодня мы напьемся

В совершеннейший блюз –

Не будь я хучи-кучи,

Не будь я хучи-кучи-мэн!

Перекати мое поле, мама,

Переверни мою душу, мама,

Пока я не вышел совсем!

 

Чиж сыграл заключительные аккорды, и Максим снова стал наливать. После второго стакана Чиж посмотрел на Юру таким взглядом, словно понял его состояние, потом бросил быстрый взгляд на Алису, и запел песню из раннего «Секрета»:

 

Алиса умеет вязать,

Алиса рисует в альбомах…

Алису в гостях не застать –

Алиса почти всегда дома.

 

Ах, Алиса, как бы нам встретиться,

Как поболтать обо всем?

Ах, Алиса! Просто не терпится

Побыть в доме, в доме твоем –

С тобою вдвоем…

 

Алиса улыбнулась. Она была явно польщена тем, что известный музыкант поет песню, где упоминается ее имя.

Юра опустил взгляд на свои руки и увидел, что они сами собой сжались в кулаки. Не без труда ему удалось разжать их. На ладонях остались кровавые лунки от ногтей.

Когда Максим снова поднес бутылку к Юриному стакану, Юра покачал головой:

– Не, Макс, я круг пропущу. Я ж говорю, мне сейчас как-то не так.

– Иди блевани – может, полегчает, – посоветовал Саня.

Юра махнул рукой:

– Да не в том дело. Сейчас покурю, все нормально будет.

 

3

 

Неожиданно для себя Алиса обнаружила, что Юра, этот парень из далекого прошлого, ей нравится. Может быть, даже слишком. «Кажется, я в него влюбляюсь», – подумала Алиса.

«Ты с ума сошла! – в испуге завопила практичная и благоразумная часть ее сознания. – Как ты можешь?!»

«А что тут такого?» – удивилась Алиса.

«Как это – что тут такого?! Ты – из будущего, он из прошлого… вы не можете друг друга любить! Вы не имеете права! Немедленно выброси его из головы!»

Алиса уже готова была последовать этому в высшей степени разумному совету. Но тут разыгрался ее вечный авантюризм. Именно он семь лет назад заставил ее сунуться в Машину Времени и лететь в этот кошмарный двадцатый век. Этот же авантюризм заставил ее сунуться в Заповедник Сказок, когда закрутились все эти безумные истории – сначала с директором заповедника, потом с лиловым шаром. Благодаря своему авантюризму она смогла переделать историю планеты Колеида. Кроме того, если бы не авантюризм, космические пираты давно убили бы капитана Зеленого, капитана Кима… и ее отца. Тогда они собирали по космосу редких животных для Московского зоопарка…

Таких случаев было много. Можно сказать, вся жизнь Алисы состояла из таких случаев. Сейчас авантюризм подсказал ей единственно верное решение: пусть все идет своим ходом, а дальше будет видно.

И она сказала своей практичной и благоразумной половине: «А не пойти ли тебе куда подальше, подружка?»

Практичная благоразумная половина не нашлась, что на это ответить, и Алиса вышла на балкон вслед за Юрой.

 

4

 

Юра курил, глядя на вечерний город и темнеющее небо. Время от времени он плевал вниз, иногда попадая на головы прохожим. Алиса дотронулась до его плеча:

– Не угостишь сигареткой?

Юра достал пачку «Балканской звезды», вытряхнул одну сигарету, протянул Алисе. И отвернулся опять.

Алиса чиркнула зажигалкой, затянулась. Сигарета показалась отвратительной, но Алиса упрямо затянулась еще раз. И подумала, что не скоро ей удастся выкурить нормальную сигарету. Во всяком случае, не раньше, чем она разберется с заданием.

Некоторое время они молчали, думая каждый о своем.

Юра пытался разобраться в своих ощущениях. Что с ним творится? Почему он чувствует себя неуклюжим, как бегемот, которого по ошибке занесло в посудный магазин? Почему так скован его язык? А главное, почему ответ на эти вопросы его так пугает?

А Алиса с обидой думала: «Ну и дикарь! Молчит, как рыба об лед… Настоящий питекантроп! Неужели он так и не скажет мне ни слова?»

Юра выбросил окурок и повернулся к ней.

– Алиса, – сказал он, но голос прервался. Казалось, в горле у него застряло что-то, мешающее говорить. Он откашлялся и начал снова: – Алиса… завтра в рок-клубе на Рубинштейна «Джан-Ку» играет. Хочешь пойти?

Алисе хотелось пойти. Было интересно послушать музыку, которую сделали живые люди – состязания роботов-гитаристов ей изрядно надоели.

– Хочу, – сказала она. – А как насчет билетов?

Юра улыбнулся:

– Об этом не беспокойся. Там же Макс играет, он нас и проведет. Ну так как?

Алиса улыбнулась в ответ и сказала:

– Я согласна.

Хай – приветствие, принятое среди хиппи. Пиплы (от англ. people – люди, в единственном числе – пипл) – обращение к своим, преимущественно к парням. К девушкам принято обращаться «герла».

Герлица (вариант: герлочка) – уменьш. от герла.

Система – этим словом обозначается как одно конкретное сообщество хиппи, так и все движение хиппи в целом. Системный пипл (системная герла) – так называет себя любой хиппи.

Чин-чин – итальянский аналог нашего «поехали».

Шуз (во множественном числе – шузы, от англ. shoes) – туфли.

Стихи Сергея Чигракова.

Стихи Максима Леонидова.

1

 

Юра вышел на улицу. Вытащил сигареты и зажигалку. Прикурив, он с наслаждением затянулся и медленно выпустил дым.

– Во, блин! – произнес он, и в этой короткой фразе смешались удивление и восторг. – Во, блин! – повторил Юра. Затем, подумав, произнес еще раз: – Во, блин!

Выразив этой весьма содержательной фразой свое отношение к сегодняшнему вечеру, он докурил сигарету до фильтра и пошел к остановке троллейбуса.

Похожие чувства он испытывал, когда в первый раз попробовал ЛСД. Только сейчас обошлось без галлюцинаций. Юра пытался осознать, переварить, что же («Во, блин!») с ним произошло.

Наконец-то он встретил Ту Самую, Единственную, свою Вторую Половину!..

Раньше Юра только смеялся, слушая рассказы о «большом и чистом», о «браках, заключенных на небесах», о «высоких чувствах» и прочем. Друзья опасались рассказывать ему о своих переживаниях. Юра всегда и далеко не беззлобно вышучивал их, грубо высмеивал, неизменно заканчивая словами: «Хочешь "Большого И Чистого"? Вымой слона стиральным порошком!»

Юра искренне считал любовь выдумкой поэтов. По его мнению, поэты придумали любовь для того, чтобы их книги активнее раскупались. Но теперь, стоило появиться этой синеглазой провинциалочке, Юра пожалел о своих шутках. Он сознавал, что раскис, как сигарета в луже, но ничего не мог с собой поделать. Он готов был прыгать и кричать от радости: «Ура! Она согласилась пойти со мной! Она согласилась!»

«Придурок ты, придурок, – возражал внутренний голос. – Думаешь, дело в тебе? Ни фига подобного! Она же провинциалка, дикая герла, хочет послушать нормальный музон живьем. Ей до фонаря, с кем идти, просто ты опередил Макса или Алекса».

Юра понимал, что внутренний голос прав. Но в голове всплывала утешительная мысль: «А телефон она мне все-таки оставила! Сама написала, попросила завтра рингануть… с чего бы?»

Думая об этом, Юра шел, шатаясь, как пьяный, и повторял на все лады:

– Во, блин! Во, блин! Во, блин!

Внезапно чья-то рука опустилась ему на плечо, и раздался голос с хамскими начальственными интонациями:

– Ваши документы, молодой человек!

Юра обернулся и увидел милиционера. Милиционер спешил то ли на дежурство, то ли домой – но, увидев Юру, решил прицепиться.

– В чем дело, товарищ сержант? – спросил Юра.

Вместо ответа милиционер потребовал:

– Покажи руки!

Юра закатал рукава и показал милиционеру локтевые сгибы. Этот жест был для него, как и для любого хиппи, совершенно автоматическим… хотя он и не понимал, в чем дело. Потом, сообразив, он рассмеялся:

– Надо же! Я и не заметил, что говорю вслух!

– Ничего-ничего, в отделении поговоришь, – успокоил его милиционер и покачал головой. – Надо же, до чего окосел! Еще немного – и ты начнешь за чертиками гоняться. Какие «колеса» жрал?

– Да не принимал я ничего, честное слово! – Юра обезоруживающе улыбнулся. – Товарищ сержант! Ну… я все понимаю, но нет у меня денег! Вот, я сейчас сяду в троллейбус и поеду домой.

Милиционер и сам уже передумал забирать этого хиппи, решив: если этот парень не «под балдой», то пьяный. А денег с него и так и этак не получить.

– Можно идти? – спросил Юра.

– Иди, иди, – махнул рукой милиционер. – Чучело!

Юра поблагодарил его и поспешил на остановку.

– Нет, как вам нравится! – произнес он, входя в троллейбус. – Решил, что я ширнулся… вот ведь клоун!

Потом пришла мысль: «А ведь я точно как под кайфом! Вот уж не думал, что можно окосеть от женского лица!»

 

2

 

К полуночи Юра добрался до своего дома. Жил он на проспекте Блюхера (первую часть этого названия он очень удачно переводил на русский, вторую – на нецензурный). Родители недавно уехали к родственникам на Кубань, и Юра мог не беспокоиться, что его начнут пилить за позднее возвращение.

Юра бросил футболку в угол, сел на кровать и невидящим взглядом уставился в пустоту. Его губы зашевелились, и Юра прошептал:

– Алиса!

«Алиса»! Юра никогда не предполагал, что простое женское имя может быть настолько прекрасным. Эти звуки ласкали его слух, и Юра повторял с наслаждением: «Алиса! Алиса! Алиса!»

Имя этой девушки превратилось для Юры в настоящее магическое заклинание. Каждый раз, когда Юра произносил его, на стене, словно на экране, появлялось Алисино лицо, озаряя все вокруг волшебным золотистым сиянием.

Неожиданно Юра подумал, что его любимый писатель, Николай Герасимов, списал свою «Девушку из ниоткуда» именно с Алисы.

– И что за чушь лезет в голову! – сказал он вслух.

Действительно, мысль была абсурдной. Когда Герасимов написал свою книгу? В девяносто первом? Девяносто втором? Не важно. В любом случае, когда книга выходила, Алисе было лет двенадцать-тринадцать, никак не больше.

Но до чего же она подходит на роль героини этого романа! Одни глаза чего стоят…

– Докатился, – сообщил Юра пустой комнате. – Втрескался по уши.

Юра всегда считал любовь неизлечимой болезнью, называл влюбленных «чокнутыми» и гордился тем, что у него стойкий иммунитет. До сегодняшнего дня он не реагировал на женские чары. А теперь…

Ну и черт с ним. Юра усмехнулся, вспомнив одну из своих собственных пошлых шуток: «От любви не умирают. Умирают от СПИДа, который подцепляют от любви». Он произнес эти слова полгода назад, когда Саня Укупник влюбился в какую-то не в меру веселую девушку…

Юра выкурил сигарету и, забыв снять джинсы, лег в постель. Через пять минут он понял, что сегодня ему не заснуть. Он включил свет и попытался читать книгу, но никак не мог сосредоточиться. Строчки прыгали перед глазами, сливались, наползали друг на друга. Через пять минут Юра понял, что держит книгу вверх ногами. Еще через десять минут сообразил, что книга написана на английском – это было роман Стивена Кинга «Куджо», который Юра вот уже полгода пытался перевести.

Выругавшись, Юра бросил книгу на пол. Подошел к пианино. Сел. Поднял крышку. И положил пальцы на клавиши.

Сначала он играл нечто беспорядочное. Пальцы рождали полный хаос, подобный тому, что творился в Юриной душе. Но вот из разобщенных звуков стала проявляться мелодия, и Юра неожиданно для себя запел:

 

Моя Любовь – нежданная печаль,

Путь несказанных грез.

И все, о чем так долго я мечтал,

Нечаянно сбылось!

 

Моя Любовь!

Тебя мне не увидеть, нет –

С тобой

Мне не расстаться, нет!

Тебя увидел я,

Как первую звезду,

Что светит мне

В вечерней синей мгле.

 

Ты промелькнула –

И исчезла в вышине,

Звезда Любви!

В прекрасном сне

Исчезла ты –

Но я успел тебе сказать,

Что путь ты озарила мне,

 

Моя Любовь…

 

Юра пел во весь голос, не заботясь ни о чем. Ему было плевать, что время приближается к двум часам ночи. Сосед сверху, писатель по фамилии Житинский, начал стучать по батарее. Сосед справа, художник Гурьянов, замолотил кулаками по стене. Кто-то крикнул:

– Да вы что там – вообще уже озверели?! Вы знаете, сколько сейчас время? Симфонисты чертовы!

Но Юра ничего не слышал.

Внезапно он бросил взгляд за окно.

В черном питерском небе висела полная луна – огромная, желтая, похожая на испорченный компакт-диск. Юра прекратил музыку. Как загипнотизированный, подошел к окну. И, уже в который раз за этот вечер, он прошептал:

– Алиса! Я тебя люблю!

И сразу же вместо желтой луны он увидел в небе лицо девушки, окруженное нимбом золотистых волос.

«Где она сейчас? – подумал Юра. – Спит, наверное?»

 

3

 

Алиса не спала. Юра удивился бы, узнав, что она находится совсем недалеко от него. Он удивился бы еще больше, узнав, о чем она спорит с Николаем.

– Ну, как это называется? – возмущался Николай. – Еще ничего не сделано, а в тебя уже втрескался этот тип?! Этак ты всю операцию сорвешь!

– С чего ты взял, что Юра в меня влюбился? – парировала Алиса.

– Ну, надо быть дураком, чтоб этого не понять, – усмехнулся Николай. – Глаза у него, знаешь, как у глупого теленка…

– Ну, хорошо, пускай влюбился. В меня многие влюбляются. Но операция-то тут при чем?

Николай пожал плечами:

– Если он в тебя влюбится, то ни при чем. Но если ты в него влюбишься…

Алиса посмотрела на него.

– Значит, я уже не имею права влюбиться? Так, по-твоему? – спросила она мягко, но зловеще.

– Имеешь, – легко согласился Николай. – Конечно, имеешь. Вот закончим дело, вернешься в свое время – и влюбляйся там в кого хочешь. А Юру оставь.

– Это почему?

Николай рассмеялся:

– Ну, Алиса, я тебя просто не узнаю! У вас там еще фантастику читают?

– При чем тут фантастика?!

– При том. У Брэдбери есть такой рассказ, «Грянул гром» называется…

– Это о парне, который бабочку раздавил?

– Ну. Так ты представь, если из-за бабочки президенты поменялись, так что из-за вас может получиться? А если ты от него, не дай бог, залетишь?

На самом деле ход истории не слишком волновал Николая. Он убеждал Алису не обращать внимания на Юру совсем по другой причине.

Семь лет назад Николай по глупости вляпался в дурацкую историю с миелофоном. Космические пираты поймали его, затащили в тот самый дом, в подвале которого стояла Машина Времени, и принялись вышибать ему мозги. В конце концов Николай отключился. Очнулся он от того, что Алиса гладила его по голове и спрашивала: «Коля, что они с тобой сделали?»

В этот момент Николай влюбился в гостью из будущего.

К сожалению, ему ничего не светило, он и сам это понимал. Алиса вернулась в свое время, и Николаю пришлось утешиться с Ленкой Домбазовой.

Правда, и с Ленкой ничего не склеилось. У них вышла на редкость глупая история.

Однажды, когда они обнимались в темном подъезде, Николай неожиданно назвал ее Алисой. Ленка разревелась, дала ему пощечину и убежала. С тех пор они не разговаривали до самого окончания школы. Николаю было известно только то, что Ленка со страшным скрипом поступила во ВГИК…

Сейчас Николай спорил с Алисой не потому, что заботился о ходе Истории. Он знал, что, как бы История ни повернулась, он все равно будет писать свои книги, и их будут издавать. Но Николай прямо-таки с ума сходил от ревности.

Занятый своими мыслями, он не расслышал, что сказала Алиса, и переспросил:

– Что?

– Я сказала, плевать мне, что случится! – повторила Алиса. В ее глазах дрожали злые слезы. – Плевать мне на все! Если я в него влюблюсь – мне никто не указ! И уж явно не ты… питекантроп! Ясно?

– Ясно, ясно, – вздохнул Николай. – Все с вами ясно, милая девушка…

Он действительно все понял. Юра с Алисой влюбились друг в друга с первого взгляда. Влюбились по уши. Как он сам сказал, нужно быть круглым дураком, чтобы этого не заметить.

И ничего нельзя было изменить.

«Ну и ладно, – подумал Николай. – В конце концов, это не мои проблемы».

 

4

 

На следующий день Юра взял бумажку, на которой Алиса записала свой телефон. Обычный номер, семь цифр. Юра подошел к телефону, но у него так дрожали руки, что нужный номер ему удалось набрать только с пятой или шестой попытки.

Трубку на другом конце сняли после первого же сигнала.

– Юра, это ты? – раздался голос Алисы.

– Я, – ответил Юра. – Ты еще не передумала пойти со мной?

– Конечно, нет. Говорят, классная команда! Жутко хочется послушать.

– Ну тогда… э-э… ты не возражаешь, если я за тобой зайду? – спросил Юра.

И в этот момент уверенность покинула его. Ему показалось, что сейчас Алиса холодно скажет: «Что? Тебе зайти за мной? Не сходи с ума, парень! Я согласилась пойти с тобой на этот концерт, но на большее не рассчитывай!»

Но Алиса ответила:

– Зайди, конечно. Я живу на Блюхера, дом десять.

В ее голосе звучала неподдельная радость.

– Так ведь я совсем рядом с тобой живу! – воскликнул Юра. – Всего через три дома.

– Ну, и отлично. Увидимся во дворе.

– Пока, – сказал Юра и повесил трубку. Через минуту он летел по лестнице.

 

5

 

Алиса положила трубку и улыбнулась.

– Все-таки пойдешь? – спросил Николай.

– А что? – ответила Алиса. – Хочешь с нами? – И бросила на Николая такой взгляд, что тот счел за лучшее промолчать. С влюбленными девушками лучше не спорить.

Некоторое время они молчали. Наконец Николай взглянул в окно и усмехнулся:

– Гляди, вон твой милый прискакал.

Алиса не ответила. Николай обернулся и увидел, что ее уже нет в комнате. «Ну и черт с ними», – подумал Николай. Уже два дня у него в голове вертелась идея романа о межпланетной войне. Этакий фантастический боевик в духе «Звездных войн». Но Николай чувствовал, что может написать лучше. Одно только название даст любому роману сто очков вперед – «Кровавые звезды»…

Он положил на стол толстую тетрадь и ручку. Машинку взять не разрешили, но это не казалось Николаю большой проблемой. Главное – написать, пока в голове шевелится идея.

 

6

 

В зале погасили свет.

На сцену, уставленную аппаратурой, выбежали четыре темные фигуры, едва видимые в слабом свете индикаторов. Публика приветствовала их появление отдельными выкриками, свистом. Атмосфера напоминала предгрозовую.

Одна из темных фигур села за ударную установку. По залу прокатилась дробь, и напряжение достигло критической точки. Казалось, если сейчас вся земля взорвется – никто не удивится.

Но вот из колонок, подобно цунами, покатились тяжелые роскошные аккорды электрооргана, почти сливающиеся с громоподобным ревом зала. По сцене поползли клубы дыма. Они становились то красными, то синими, то зелеными – в зависимости от того, как менялось освещение. В дыму возникла фигура девушки в белом мешковатом свитере и обтягивающих джинсах. Это была Наталья Гольдберг, вокалистка группы.

Рядом с Натальей возник Максим Пшеничный и начал творить настоящие чудеса.

Звук из своей электрогитары он извлекал обыкновенным скрипичным смычком, который держал большим и указательным пальцами. Остальные пальцы манипулировали переключателями и регуляторами. А левая рука в это время виртуозно летала по грифу, рождая чарующий блюз…

Так начался концерт рок-группы «Джан-Ку».

 

7

 

После концерта Юра с Алисой, слегка оглушенные, топали по улице Рубинштейна.

Алисе хотелось, чтобы Юра взял ее за руку. Словно угадав ее мысли, Юра протянул руку и переплел ее пальцы со своими. Теперь они ничем не отличались от сотен парочек, гуляющих по вечернему Петербургу.

– Хочешь, погуляем по крыше? – неожиданно спросил Юра.

Алиса молча кивнула в ответ.

 

8

 

Они забрались на крышу нового двадцатиэтажного дома.

Теплый майский ветер ласково трепал их волосы. Над головами было чистое безоблачное небо, в котором одна за другой зажигались звезды. А внизу, подобно отражению звезд, зажигались огни многомиллионного города. Серебряной подковой блестела Нева.

Юрина рука нерешительно протянулась и обняла талию Алисы. Алиса с тихим вздохом прижалась к нему и инстинктивным движением опустила голову на его грудь. Юра быстро наклонился, и губы их встретились.

«К этому все шло, – мелькнуло у Алисы в голове. – Я знала, что это случится, только не знала, когда».

Внезапно ей захотелось изобразить что-нибудь этакое – например, прыгнуть в высоту метров на пять… или сделать еще что-нибудь необычное…

«Не смей! – испугалась практичная и благоразумная половина. – Ну, влюбилась ты в этого парня – шут с тобой. Но зачем суперменствовать?!»

Обычно Алиса посылала свою практичную и благоразумную половину подальше. В конце концов, если бы она всегда слушалась ее советов, многое в ее жизни пошло бы наперекосяк.

Но этот совет показался Алисе единственным по-настоящему разумным.

Семь лет назад, побывав в двадцатом веке, Алиса уже наделала немало глупостей – с физкультурой, со знанием английского и еще черт-те с чем. Изображать из себя супермена в юбке действительно не стоило.

Юра провел рукой по волосам Алисы, и на этот раз она первой потянулась к его губам.

Они еще долго стояли на крыше – так долго, как могут только влюбленные…

…и шептали друг другу, как и положено влюбленным, разные нежные глупости.

Небо в тот вечер было удивительно чистым.

А с востока на город наступала ночь.

Ригнануть (от англ. to ring) – позвонить.

Стихи Т. Артемьевой и В. Кузьмина.

1

 

Прошло две недели.

Нельзя сказать, что с появлением Алисы и Николая что-то изменилось. Хипповская коммуна с проспекта Блюхера жила все той же жизнью. Они устраивали вечеринки с портвейном и «травкой», ходили на концерты, иногда играли сами, время от времени попадали в милицию…

В общем, жизнь была что надо. И только с одним Юрой творилось что-то странное.

Он стал гораздо меньше участвовать во всех этих делах. Например, отказался от «травки», «грибочков», «колес» и прочих штучек. Лишь изредка он позволял себе пару стаканчиков портвейна. Однажды Алиса спросила:

– Ты почему не пьешь?

– Мне это ни к чему, – ответил он. – Ты для меня самый большой кайф.

Алиса и Николай рассказывали о себе мало. Николай рассказал, что он родился в каком-то Конотопе – никто не знал, что это за страна такая, Конотоп, и есть ли она вообще. Саня как-то пошутил по этому поводу: мол, жители Конотопа только и делают, что топят лошадей («Скорее всего, – добавил он, – в их собственном навозе»).

Алиса говорила, что ее отец – биолог, а мать работает в крупной строительной фирме. Одно время Алиса хотела пойти по стопам отца, потом плюнула на все. Обычная история обычной «системной герлы». Многие бежали в хиппи из обеспеченных семей. Алиса, судя по всему, не была исключением.

 

2

 

Однажды все собрались у Юры.

Алиса казалась чем-то озабоченной и все время переглядывалась с Николаем. Это не понравилось Юре. Но он не стал ни о чем расспрашивать. У «системы» были свои законы: занимайся своим делом, не суетись, ни к кому не лезь. Если Алиса захочет, она сама поделиться с ним своими проблемами. А если нет – ради бога, это ее право.

Он обратил внимание на странную сумочку Алисы – пластмассовую, кубической формы и очень маленькую. Юра совершенно не представлял, что может там уместиться. Приглядевшись, он заметил гнездо для подключения наушников и решил, что это какой-то новый вид радио.

По лицу Алисы Юра понял, что она готовится к какому-то серьезному разговору. Он хотел было спросить, в чем дело, но передумал. Захочет – сама все расскажет.

Разговор начался после второго стакана портвейна.

– Ребята, – сказала Алиса, – я должна вам кое-что рассказать. Я не та, кем вы меня считаете.

– А кто же ты? – улыбнулся Саня. – Киборг?

– Я пришла из будущего. Из две тысячи девяносто первого года, – сказала Алиса, не принимая шутки. – Я хроноразведчица.

– Чего? – переспросил Юра. Ему доводилось слышать много странных высказываний – например, Саня мог сказать: «Пиплы, я только что оттуда, сейчас хоббита видел». Все уже привыкли к его штучкам и лишь пожимали плечами – «пес же его знает, вдруг он действительно что-то видел?»

Но даже Саня не рисковал объявлять себя гостем из будущего.

В комнате повисло гробовое молчание. Нарушил его Саня.

– Джордж, по-моему, твое солнышко начинает заговариваться, – сказал он. – Не наливай ей больше.

Максим решил, что с сумасшедшими лучше всего не спорить, а во всем соглашаться и действовать по их усмотрению – по крайней мере, до приезда «скорой».

– Визит к питекантропам? – спросил он. – А стоило ли забираться в наше средневековье, чтобы попробовать портвейн?

Алиса хотела что-то ответить, но тут в дверь позвонили. Юра встал.

– Пойду открою, – сказал он. – А вы пока разбирайтесь, кто тут из будущего, кто из прошлого. Может, среди нас инопланетяне сидят. Замаскированные.

 

3

 

На пороге стоял Чиж, почему-то бледный и растерянный. Рядом с ним – двое незнакомцев: высокий, чуть сутулый мужчина с редеющими светлыми волосами и в огромных очках, и миниатюрная хрупкая женщина с большими глазами.

– Легздин Юрий Александрович? – спросил мужчина.

«Кто это такие? – мелькнуло у Юры в голове. – Менты? Да нет, непохоже. Те сразу – ксиву, потом в морду. Да и стиль у них не такой… Но тогда кто? И что здесь делает Чиж?»

– Ну, я Легздин, – сказал он вслух. – А дальше что?

Незнакомцы переглянулись, но промолчали. Юра повысил голос:

– Я, кажется, русским языком спрашиваю – дальше что?

– Разрешите пройти, молодой человек? – спросил мужчина. – Нам надо поговорить.

– Я вообще-то не один, – ответил Юра. – У меня гости.

– Но у нас разговор не только к вам, – возразила женщина. – Ваши гости нам тоже понадобятся.

«Во, какой разговор пошел! – подумал Юра. – На "вы" и без матюгов! Значит, все-таки менты, причем наверняка ОНОН, черт бы их побрал! Сейчас всех на наркоту потрошить будут… а у Саньки всегда "кораблик" на кармане… и "грибочки" у меня на балконе… да еще Алиска бред какой-то несет… Ну, Чижик! Сдал, козел драный!»

Вслух же он сказал:

– Ну, вы пока проходите, а мне тут с господином Чиграковым надо кое-что обсудить.

Мужчина и женщина удивленно переглянулись и вошли в квартиру. Юра, не давая войти Чижу, выскользнул на площадку, схватил музыканта за грудки и закричал ему в лицо:

– Ты что же это творишь, пес, козел драный? Ментов навел?! Да я тебя, блин!..

Чиж слабо отбивался:

– Ты чего, Юрка – вообще уже? Крыша потекла? Да ты от них такое услышишь – не пожалеешь!

– Что я от них услышу? Что?! Что мне пять лет светит за «грибочки»? Тварь! – с ненавистью бросил он и отпустил Чижа. – Иуда поганый!

Внезапно сообразив, Чиж рассмеялся:

– Ой, ну ты выдал! Не менты это, я тебе гарантию даю, не менты. Пошли, сейчас все узнаешь.

 

4

 

Гости, не дожидаясь разрешения, уже расселись за столом. Алисы не было – как объяснил Максим, она ненадолго вышла.

– Ну вот, теперь можем начать разговор, – сказал мужчина. – Итак, позвольте представиться: Селезнев Игорь Борисович, профессор космической биологии. А это…

– Какой биологии? – перебил Юра, решив, что он все-таки выпил слишком много, и у него уже начались слуховые галлюцинации.

– Космической, – повторил Селезнев. – А это Метелкина Полина Ивановна, директор Санкт-Петербургского филиала Института Хроноразведки.

«Все, – подумал Юра, – хватит. Бросаю пить. Даже два стакана – это уже перебор».

Вернулась Алиса. Увидев гостей, она улыбнулась и сказала:

– Вы уже знакомы? Мой отец, моя начальница.

– Понятно, – кивнул Юра. – Они тоже из далекого будущего. А твой братец тебя прикрывает, чтобы ты чего-нибудь не натворила.

Николай улыбнулся:

– Нет, я ей не брат. Меня вообще вытащили из девяносто первого года.

– Не понял? – повернулся к нему Чиж.

– А что тут не понять? Вот, мне сейчас девятнадцать. Но столько мне было в девяносто первом году. А сейчас в Москве наверняка живет известный писатель Николай Герасимов, которому двадцать шесть лет…

– Знаю, читал, – вставил Саня. – Классное фэнтези.

– Точно, – добавил Юра. – Не хуже Хайнлайна. Я почти все его книги собрал.

– Ну, вот, – кивнул Николай. – Это и есть я.

 

5

 

– Веселая у нас компания, нечего сказать, – подытожил Юра. – Прошлое, будущее… и настоящее. Как в каком-то фантастическом романе.

– Только космических бандитов не хватает, – добавил Максим. – Чтобы уж полностью, как в романе.

Селезнев усмехнулся:

– Они будут, это я тебе обещаю. Они уже на Земле, в вашем времени. И даже в вашем городе.

Юра хотел что-то сказать, но передумал. С языка едва не сорвалось: «Интересно, кто тут чокнулся – я или вы?»

В разговор вступила Метелкина:

– Они пришли на Землю для того, чтобы уничтожить некоторых людей. Дело в том, что в две тысячи тридцатом году будет построена лаборатория, которая будет заниматься путешествиями во времени. Все бы ничего, но существует в Галактике планета Гедония, для которой наши путешествия во времени – как кость в горле…

– А где находится эта самая… Гиббония? – спросил Саня.

– Гедония, молодой человек, находится в секторе номер «четырнадцать – семьдесят семь», если это вам что-нибудь говорит, – Метелкина ядовито улыбнулась. – Так мне продолжать?

Никто не ответил, и Метелкина продолжила:

– Правительство Гедонии всерьез готовится захватить власть над всей Галактикой. Но путешествия во времени и космические полеты – слишком серьезное препятствие для них. На Землю засланы агенты, которых необходимо уничтожить. Мы хотим поручить это… – Метелкина достала из сумочки что-то похожее не компьютер величиной с ладонь, пощелкала клавишами. – Поручаем музыканту Чигракову Сергею, известному также под псевдонимом «Чиж», Легздину Юрию Александровичу и Укупнику Александру Тарасовичу.

Саня так и подскочил:

– Ни фига себе! Я что-то не понял: что эти ребята делают на Земле? И при чем здесь мы? Тоже мне, нашли солдат!

– И вообще, – добавил Юра, – почему мы должны вам верить? Алекс правильно говорит – все это больше на фантастику тянет, чем на серьезное дело. Космические бандиты, Гиббония какая-то…

– Не Гиббония, а Гедония, – поправил Селезнев. – Разъясняю для особо одаренных: агенты Гедонии пришли на землю, чтобы уничтожить тех, чьим детям суждено создать Машину Времени. Основной человек в этом проекте, Николай Садовский, уже переправлен в наше время. Всех мы взять, к сожалению, не можем.

– А за доказательствами дело не станет, – добавила Метелкина. – Алиса, приборчик с тобой?

– Со мной, – ответила Алиса и поставила на стол свою сумочку. Откинула крышку. И все увидели нечто вроде скопления очень крупных алмазов.

Юра усмехнулся:

– Прикольная штучка! И что это такое?

– Это называется миелофон, – ответила Алиса. – Прибор для преобразования колебаний мысленной волны в звуковые. Для… ну, для чтения мыслей, если так понятнее. Вот, смотри!

Алиса повернула один из кристаллов, и из коробки послышался Санин голос:

– О, боже! Вот ведь крейзанутая семейка!

Саня покраснел, как рак. Алиса улыбнулась:

– Ничего, мы не обижаемся.

– Я все-таки не понял, – сказал Чиж, – при чем тут мы?

– При том, – ответила Алиса. – Вместе с Николаем Садовским в лаборатории будут работать Степан Сергеевич Чиграков, Остап Александрович Укупник и… Ольга Юрьевна Легздина.

Последнее имя Алиса произнесла почти шепотом.

В комнате повисло тяжелое молчание. Наконец Юра вздохнул:

– Ой, блин! Люди из будущего! Мне только этого не хватало!

– Значит, вы нам верите? – спросила Метелкина.

– Допустим, – ответил Юра. – Но это все-таки наглость! Мы спокойно жили, ни о чем таком не думали. И тут вы – сваливаетесь, как кирпич на голову со своим приборчиком…

– И вообще, – добавил Саня, – нас же всего трое. Чует мое сердце, мы с этим не справимся.

– А вы не будете действовать в одиночку, – ответил Селезнев. – С вами будут Алиса и Николай. Всего доброго.

Селезнев с Метелкиной поднялись и вышли. Слышно было, как за ними хлопнула входная дверь.

 

6

 

– Ну и дела! – покачал головой Чиж. – Джордж, давай наливай, чтоб мыслилось яснее!

Юра налил всем, но Максим покачал головой:

– Нет, спасибо, я лучше домой пойду. Разбирайтесь сами со своим космосом.

Он ушел. Оставшиеся выпили по стакану, после чего к ним вернулось способность рассуждать здраво. Юра потребовал:

– Алиса, солнышко мое! Давай-ка выкладывай нам все про этих типов.

Алиса вздохнула и начала рассказ:

– Их зовут Весельчак У и Крыс. Однажды они уже появлялись на Земле, чтобы украсть несколько наших изобретений, в том числе и миелофон. Коля, которого тогда занесло в наше время, успел спасти прибор и решил спастись в своем времени, в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году. Мне пришлось бежать за ними… короче, это долгая история. В конце концов их поймали и предали Галактическому суду. Но, к сожалению, суд обошелся с ними слишком мягко – всего четыре года каторжных работ. Освободившись, они бежали на Гедонию… и вот – пожалуйста.

– А что, вы с ними сами справиться не могли? – спросил Чиж. – Я имею в виду – вы, люди будущего.

– Вероятно, можем, – пожала плечами Алиса. – Но сейчас все лучшие силы КГБ находятся на Гедонии…

– КГБ? – переспросил Юра.

– Комитет Галактической безопасности. Что же касается агентов Гедонии на Земле, то мне приказали подключить к этому делу вас. Мол, спасение утопающих – дело самих утопающих. Мы не имеем права подключать к этому только одного человека – Николая Садовского. Идея Машины будет принадлежать ему, остальные – всего лишь на подхвате. Так что…

– Понятно, – кивнул Саня. – А оружие у нас будет?

– Будет. В ваше время уже переправлена партия бластеров и космический корабль. На всякий случай.

Что-то начал говорить Николай, но Юра потерял к разговору всякий интерес. Он вышел на балкон и закурил. В его душе была настоящая помойка.

Юра уже жалел, что встретился с Алисой. Ну чего ему стоило в тот вечер остаться дома? И черт же его дернул потащиться к Максу! Польстился на слухи о том, что у Макса в гостях будет Чиж… вот дурак-то… сидел бы лучше дома, занимался своими переводами – сейчас бы горя не знал…

Подошла Алиса.

– В чем дело, милый? – спросила она. – Наш рассказ тебя чем-то расстроил?

– Да, – мрачно ответил Юра. – Вот ты пришла из будущего. Мы тут любим друг друга… а чем все кончится?

Алиса посмотрела на Юру – в его глазах стояли слезы. Она прижалась к нему и прошептала:

– Милый, не думай об этом! Сейчас нам хорошо, а там… будь что будет.

Юра улыбнулся, погладил ее по голове и подумал: а в самом деле, ни к чему голову ломать. Будь что будет.

Из летного кафе напротив доносилась песня:

 

А любовь скороспелая

Расцветет и забудется!

Мне сейчас хорошо с тобой,

А потом – будь, что сбудется!

 

– Когда отправляемся-то? – прошептал Юра между поцелуями.

Алиса так же шепотом ответила:

– Завтра.

Хоббиты – сказочный народец из эпопеи Дж. Р. Р. Толкиена «Властелин колец».

ОНОН – отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.

Кораблик (также пакет, коробок) – спичечный коробок или небольшой бумажный пакетик, наполненный анашой (вмещает около двадцати граммов).

Крейзанутая (от англ. crazy) – сумасшедшая.

Стихи Ильи Резника.

1

 

Шел дождь. Не просто дождь, а настоящий всемирный потоп. По асфальту текли настоящие реки, так что пешеходы и машины не шли, а плыли. По оконным стеклам и из водосточных труб струились водопады…

Саня, ночевавший у Юры, встал и поплелся на кухню. Юра уже сооружал завтрак – кофе с бутербродами.

– Ну что, очухался? – весело спросил он, снимая чайник с плиты. – Садись, наваливайся, пока возможность есть. А то сейчас придут, нас куда-то потащат…

– Вот, вот, – отозвался Саня с самым мрачным видом, на какой только был способен. – Это ты, точно сказал – потащат! – И прибавил длинное непечатное ругательство.

Юра удивился:

– Ты чего, Алекс? Тебя какая муха укусила?

– Не, ну как это называется? – Саня кипятился, как древний самовар. – Ты погляди, что на улице делается! На фига в такой дождь переться? Да в такою погоду собаку на улицу не выгонишь! Ой, блин! Втянул ты меня в авантюру, так твою и еще так вот!

– Вот ты запарил, – покачал головой Юра. – Садись лучше жрать!

Они приканчивали кофе, когда в дверь позвонили.

– Ну, вот, – проворчал Саня. – Прискакала твоя милая по наши души!

– Да успокойся ты наконец! Задолбал уже, – ответил Юра и пошел открывать. В глубине души он надеялся, что это просто почтальон. Или кто-то ошибся адресом. В крайнем случае, воры. А сама Алиса позвонит через час и признается, что они с Николаем решили его разыграть.

Но на пороге стояла именно Алиса.

Они обнялись.

– Кофе будешь? – спросил Юра.

– Некогда. – Лицо Алисы вдруг стало серьезным. – Ну что, ты готов?

– Как пионер.

– Ну, тогда пошли. Коля с Чижом в машине ждут, надо еще за Саней заехать.

– Так он уже здесь. Алекс! Ты идешь, или с кем?

Саня вышел из кухни, на ходу натягивая куртку. В ответ на приветствие Алисы он лишь проворчал что-то, очень напоминающее ругательство.

 

2

 

Машина была далеко не шедевр – старенькая «копейка» с подвязанным глушителем, который ревел и отчаянно портил воздух. Ключей не было, и Николай заводил ее, замыкая провода зажигания.

Увидев машину, Саня расхохотался:

– Ну, Викинг, ты выдал! Ты на какой свалке это чудовище откопал?

Николай выбросил в форточку окурок и ответил:

– Да у нас во дворе стояла – говорят, где-то с полгода. Хозяин не то сидит, не то помер – а наследников не объявилось. Ну, я и воспользовался. Как говорил принц Флоризель: «Служа человечеству, где-нибудь да нарушаешь закон».

Юра, Саня и Алиса кое-как втиснулись на заднее сиденье. Впереди с важным видом расположился Чиж, почему-то с гитарой на коленях.

– Чиж, ты на фига гитару с собой потащил? – спросил Саня, на страдающий излишней тактичностью.

Чиж напустил на себя еще более важный вид и ответил:

– Во-первых, я со своим «Гибсоном» никогда не расстаюсь. Во-вторых, ты когда-нибудь пробовал без музона ездить? Уже кайфа того не будет.

Николай нажал на газ, и «копейка» рванулась с места.

Вскоре они выбрались на Митрофаньевское шоссе и поехали в сторону Гатчины. Чиж тихо напевал:

 

Оставь меня дома,

Захлопни двери,

Отключи телефон,

Выключи свет.

С утра есть иллюзия,

Что все не так уж плохо;

С утра есть сказка

Со счастливым концом.

 

Иду в поход!

Два ангела – вперед:

Один душу спасает,

Другой тело бережет.

 

Собака выла

Всю ночь под окном –

Мы все прекрасно знаем,

Что случается потом.

А она, закончив дело

Под чужое окно,

Развинчивала сказку

Со счастливым концом…

 

Иду в поход!

Два ангела – вперед:

Один душу спасает,

Другой тело бережет…

Однообразные движения «дворников» гипнотизировали. Под шум мотора и песню Чижа Юра положил голову на плечо Алисе и незаметно заснул.

 

3

 

– Не спи – замерзнешь! – донеслось до его сознания сквозь защитную оболочку сна. – Ночью спать надо!

– Ой, блин, отстаньте! – проворчал Юра, не открывая глаз. – Спал бы еще минут сорок…

Снилась ему какая-то космическая опера: «летающие тарелки», звезды, превращавшиеся то в полных мужчин, то в красивых девушек… Алиса среди звезд. А под конец привиделся космический пират, ни на что не похожий. Низкий, приземистый, как каменная тумба для афиш, на трех ногах, с головой рака и хвостом скорпиона. Вокруг треугольной пасти шевелились какие-то странные отростки, похожие на дождевых червей.

Жуткий пират наклонился к Юре и сказал голосом Алисы:

– Юра, просыпайся! Приехали!

Юра открыл глаза и увидел, что никакого пирата нет, а толкает его Алиса.

– Солнышко, – взмолился он, – имей совесть, дай поспать!

– Ни фига ж себе! – удивилась Алиса. – Да ты всю дорогу дрыхнешь у меня на плече, как у себя дома! Вставай, я тебе говорю! Ночью спать надо! – С этими словами она дернула Юру за волосы.

Юра вылез из машины и огляделся.

 

4

 

Они остановились в заброшенной деревне неподалеку от Гатчины.

Деревня выглядела не лучшим образом. Частично или полностью разрушенные дома. Бревна заросли мхом. В окнах не осталось – или почти не осталось – целых стекол. На окраине торчала бывшая мельница без пропеллера.

Рядом с мельницей стоял на удивление аккуратный и чистый домик. Все стекла в его окнах, как ни странно, были целы. Под навесом были сложены дрова.

– Здесь останавливаются наши историки, – объяснила Алиса. – Вот эта мельница – замаскированная камера темпоральной переброски… то есть Машина Времени. Тут остановимся и мы.

Они выгрузили из багажника несколько тюков и вошли в дом.

 

5

 

Юра сходил за дровами. Общими усилиями затопили печку. Никто толком не знал, как это делается, и дрова долго не желали разгораться. Потом дым почему-то отказался выходить в трубу и повалил в комнату. Наконец кто-то догадался открыть трубу, и дело пошло на лад.

Когда с обедом было покончено, Николай сбегал к машине и принес две бутылки портвейна.

– Викинг, ты гений! – вскричал Чиж. – Ну кто еще догадался захватить горячительное?

– Еще я догадался, – ответил Юра и достал из-под куртки еще две бутылки. Поставив их на стол, он скромно добавил: – Вот видите, получается, что я тоже гений.

Все расхохотались.

Внезапно дверь открылась, и на пороге возник высокий мужчина в темно-синей форме.

– Здравствуйте, капитан! – обрадовалась Алиса. – Проходите, присаживайтесь. Ребята, это Эдуард Николаевич Ким, капитан Космофлота.

Юра стал украдкой рассматривать гостя.

У капитана были длинные черные волосы, желтая кожа и узкие глаза. Подбородок сильно выдавался вперед, как у Виктора Цоя.

Чиж взял чистый стакан и налил портвейна. Капитан покачал головой:

– Нет, спасибо. Космонавты не пьют.

– Да ладно, кэп! – улыбнулся Чиж. – Мы же вам не водку предлагаем. Давайте, за знакомство.

Все насели на капитана. Поняв, что отказаться не получится, капитан выпил.

– Кэп, вы действительно космонавт? – спросил Саня.

– Да, – кивнул капитан. – Летал в нескольких галактиках. Но давайте не будем о работе. Может, вот этот господин с гитарой споет нам что-нибудь?

– Вообще-то я не «господин», – слегка обиженно ответил Чиж. – Меня зовут Сергей, для своих – Чиж. Ладно…

Он взял гитару, тронул струны и запел:

 

На кухне мышка

Уронила банку.

Черная фишка,

Белка в колесе…

С силами собравшись,

До зари поднявшись, и –

С песней северного

Ветра по шоссе.

 

На кухне мышка

Уронила банку.

Спит моя малышка,

Ей сейчас теплей…

Поистерлись струны

Хипповской коммуны, но

Сохранилась песня

Земляничных полей,

Все мы помним песню

Земляничных полей.

 

На кухне мышка

Уронила банку,

И трава-«афганка»

Кончилась давно.

Детям рок-н-ролла

Хватит димедрола,

Чтоб погрузится

В сюрреалистичное кино…

 

На кухне мышка

Уронила банку.

Смолкла тальянка,

Вудсток опустел…

С мыслями собравшись,

До зари поднявшись, и –

С песней северного

Ветра по шоссе.

 

Все молчали. Алиса прижалась к Юре. Он обнял ее и подумал: «Если бы не эта дурацкая история, было бы совсем хорошо. Надо будет как-нибудь сюда выбраться еще раз».

– Капитан, – попросил Николай, – расскажите о ваших космических кораблях.

– Зачем тебе это? – удивился капитан.

– Ну, может, в каком-нибудь своем романе использую.

Алиса неожиданно поддержала:

– Да, капитан, расскажите, пожалуйста! Вы же знаете, многие наши дают информацию фантастам. Я точно знаю, половина фантастических романов двадцатого века надиктована нашими.

– С чего ты взяла?

– Я сама как-то познакомилась с одним таким писателем. Нужен был доброволец для испытания Машины, а я случайно рядом оказалась. Ну, и…

Капитан улыбнулся и махнул рукой:

– Ладно, уговорили. – Похоже, ему самому хотелось рассказать о космических кораблях будущего не меньше, чем всем остальным – услышать о них. – Слушайте. Наши корабли работают исключительно на солнечной энергии. До этого конструкторы перепробовали все, что возможно, вплоть до атомных реакторов. Но реактор может взорваться, баки с жидким топливом может повредить метеорит… все может случиться. Наконец физики разработали сверхпроводящий сплав-аккумулятор, позволяющий накопить столько энергии, сколько нужно, чтобы долететь до ближайшей звезды. Эта звезда снова заряжает корабль… и так далее. Почти как вечный двигатель. Вся поверхность корабля покрыта этим сплавом, так что от солнечных батарей мы давно отказались.

Была у нас и другая проблема – способ управления полетом. Радиоуправление с Земли? Этот способ годится лишь для управления орбитальными станциями и искусственными спутниками. Дело в том, что радиосигнал движется со скоростью света и никак не больше. Допустим, вы посылаете сигнал на Луну. Ответ приходит не раньше, чем через две секунды.

– Точно, – вставил Николай, – секунду занимает путь сигнала в одну сторону.

– Совершенно верно. К Венере путь сигнала займет уже несколько минут – не помню, сколько именно. Так что – сами видите, насколько это не удобно.

Можно полностью передоверить управление бортовому компьютеру. Но где гарантия, что программист не ошибется? К тому же электрическая цепь всегда может закоротить. Или случится еще что-нибудь похуже. Космос, как говорится, полон неожиданностей.

И тут нам на помощь приходит относительно молодая наука – биоэлектроника.

– А это что такое? – удивился Юра.

– Разумные, мыслящие компьютеры на основе ДНК. У капитана и штурмана берут по капле крови, выделяют из них молекулы ДНК и вводят в компьютер. В результате для экипажа достаточно двух человек. Корабль, подчиняясь мысленным приказам капитана и штурмана, самостоятельно стартует, выбирает курс, совершает посадку… и так далее.

Каждый конкретный корабль подчиняется только тому экипажу, чье ДНК заложено в системе управления. Например, мой корабль подчинится только мне и штурману Басову. Если гибнет один из членов экипажа – корабль подчинится другому, и неважно, будет это капитан или штурман.

– А если погибнут оба? – спросил Николай.

– В этом случае система управления самостоятельно ведет корабль к Земле, затем самоуничтожается.

– Классно! – подытожил Юра. – За это следует выпить.

Никто не спрашивал, за что конкретно следует выпить – за капитанов, биоэлектронику или самоуничтожение – но все, включая капитана, выпили по стакану. Потом Николай сказал:

– А дай-ка, Чиж, я твою гитару малость полапаю!

– Ну, полапай, полапай, – усмехнулся Чиж и протянул ему «Гибсон». Николай взял несколько аккордов и запел.

 

Слышу голос из Прекрасного Далека,

Голос утренний в серебряной росе.

Слышу голос – и звенящая дорога

Кружит голову, как в детстве карусель.

 

Прекрасное Далеко,

Не будь ко мне жестоко!

Не будь ко мне жестоко,

Жестоко не будь!

От чистого истока

В Прекрасное Далеко,

В Прекрасное Далеко

Я начинаю путь.

 

Чиж помрачнел. Казалось, он вот-вот бросится на Николая с ножом. Саня прошептал:

– Пиплы, кажется, я щас сблюю.

А Николай пел, не замечая ничего вокруг:

 

Слышу голос из Прекрасного Далека –

Он зовет меня в чудесные края.

Слышу голос – голос спрашивает строго:

«Что вы сделали для завтрашнего дня?»

 

Раньше Юра ненавидел эту песню, в особенности ее автора, Юрия Энтина. Юра всегда говорил, что Энтин – бездарность из бездарностей и что он, Юрий Легздин, стыдится за такого тезку. Слыша эту песню, Юра говорил, что от таких дурацких стихов его тошнит.

Но в этот момент, в старом заброшенном доме, при свечах что-то новое зашевелилось в Юриной душе. То ли Николай так хорошо пел, то ли дело было в том, что Юра обнимал девушку из будущего… но Юре показалось, что с этой песней не сравнится ни один рок-н-ролл или блюз.

 

Я клянусь, что стану чище и добрее,

И в беде не брошу друга никогда!

Слышу голос – и спешу на зов скорее

По дороге, на которой нет следа!

 

Прекрасное Далеко,

Не будь ко мне жестоко!

Не будь ко мне жестоко,

Жестоко не будь!

От чистого истока

К Прекрасному Далеко,

В Прекрасное Далеко

Я начинаю путь.

 

Отзвучал и растаял в воздухе заключительный аккорд. Чиж отобрал у Николая гитару и сказал:

– Никогда еще мой инструмент таким испражнением не оскверняли! Это ж надо – «Прекрасное Далеко»! Выбрал песенку, ничего не скажешь!

– Кстати, о Прекрасном Далеко, – сказал Саня. – У одного моего приятеля случай был. Купил он как-то пузырь «Чистого истока», выпил в одиночку… и услышал голос.

– Из Прекрасного Далека? – спросил Чиж, сообразив, что Саня собирается сказать что-то ядовитое.

Саня кивнул:

– Из него самого. Голос приказал моему приятелю ехать искать золото на Аляску… – Саня сделал паузу, чтобы раскурить сигарету.

– Ну, и дальше-то что? – поторопил Чиж.

Саня пожал плечами:

– А что, по-твоему? Два месяца парня не могли найти ни здесь, ни там. Отсюда мораль: налакаешься «Чистого истока» – еще не такие голоса услышишь!

Все грохнули.

– Не, пиплы, зря вы так, – вдруг сказал Юра. – Клас­сная же песня!

Саня покачал головой:

– Не, Чиж, ты видал? Вот что любовь делает!

Гатчина – город в Ленинградской области.

Стихи Сергея Чигракова.

Вудсток – здесь: походный котелок или чайник.

Стихи Сергея Чигракова.

Стихи Юрия Энтина.